В предыдущей серии цикла о гражданской войне между конкистадорами в Перу мы разобрались с битвой при Абанкае 12 июля 1537: сражения, с которого война реально началась. И хотя итог на самом поле боя был однозначен (альмагристы разгромили писарристов), общая-то ситуация в конфликте Франсиско Писарро с Диего де Альмагро только больше запуталась.
С одной стороны, Альмагро уверился в своих людях: поддержать его оказались готовы многие, и качество кадров было достаточно высоко. При этом у него в плену находились сразу два брата Франсиско Писарро — Гонсало и Эрнандо, а также Алонсо де Альварадо. Последнего вместе с Гонсало он оставил в Куско, а Эрнандо на всякий случай взял с собой — выступив в сторону Лимы (нынешняя столица Перу, тогда звалась Сьюдад-де-лос-Рейес), цитадели Писарро.
По ходу дела, в августе 1537, он основал Санто-Доминго-де-Чинча (ныне Чинча-Альта) — город, который после ожидаемой победы над Писарро видел столицей своего Нового Толедо. Захватывать всю Новую Кастилию, которая по решению короля принадлежала Писарро, Альмагро не собирался: закусились-то из-за Куско (каламбур). Чинча-Альта была хороша тем, что в отличие от довольно труднодоступного Куско (расположенного почти на той же широте, но в горах), находилась на берегу Тихого океана.
В отличие от инков, не озабоченных морскими делами, испанцы тяготели к идее столицы возле моря — что выразилось и в Лиме, и в Сантьяго, и тут.
Празднование основания города оказалось испорчено вестями из Куско: там Гонсало Писарро и Алонсо де Альварадо бежали из плена. По этому поводу скорый на расправу Родриго Оргоньес опять начал предлагать казнь — но теперь речь шла о снятии с плеч головы Эрнандо Писарро. И Альмагро на эту тему таки крепко задумался, однако сдержался.
Он ожидал, что Франсиско Писарро пойдёт на какие-то переговоры, и не зря.
Формально Писарро обладал значительно большими силами, чем Альмагро: всё же он контролировал большие и куда менее дикие земли. Но его проблемой был сильный удар по авторитету.
Вчера вот спрашивал подписчик: "Почему многие охотно переходили на сторону Альмагро? В конце концов, он как будто выступил против законных властей" (с) Мне казалось, что я это прежде объяснил понятно, но давайте ещё раз.
Франсиско Писарро допустил восстание Манки Капака II, которое уже давно не получалось подавить — а там ведь не только Куско осаждали, под угрозой и Лима находилась. Да ещё его человек с треском проиграл Альмагро битву. А авторитет среди конкистадоров стоил крайне дорого: за океаном пока ещё не было особо важно, насколько ты знатен и что у тебя в Испании. Ещё многое определялось личными качествами, веру в которые было крайне важно поддерживать.
Иначе можно быстро обнаружить, что кругом уже одни альмагристы.
К тому же позиция тех законных властей из метрополии вообще не была ясна. В Испании, разумеется, пока ещё вовсе ничего не знали о происходящем — и ещё очень долго в Совете Индий не будут чётко представлять детали. При том я ещё раз напомню: Писарро ожидал, что решение "Чей Кр... ой, Куско" всё-таки будет принято в пользу Альмагро. И тогда получится, что перед властями виноват как раз Писарро.
Как вы могли заметить ранее, Совет Индий разбирался в ситуации вдумчиво. Но из-за того, сколь сложно вести переписку через океан, где пока нет регулярных верениц "Серебряных галеонов", это требовало времени.
Так что проблему нужно было решить как-то быстро, пока за неё не взялись при дворе. Либо договориться с Альмагро, либо убить его. А при этом всё ещё бегает по горам да джунглям Манко Капак, которого многие индейцы считают законным правителем. Перед индейцами тоже важно не ронять авторитет! Иначе уж точно смерть: испанцы в Перу измеряются сотнями (ну, если прям все скопом вообще — тысячами), индейцы — миллионами. Если они объединятся против конкистадоров — на раз-два сожрут (пусть фигурально) и писарристов, и альмагристов.
Даже разницы на вкус не почувствуют.
Сначала Писарро решил вести переговоры. Он даже предложил арбитра для оных: монаха Франсиско де Бобадилью. 13 ноября 1537 удалось организовать встречу.
При этом географические измерения, которые уже провели по приказу монаха, отдавали Куско в руки Писарро. Ситуация быстро накалилась, чуть не дошло до драки, и в итоге Альмагро поспешно уехал в Чинча-Альта.
Писарро понял, что это провал переговоров и так нельзя: Альмагро теперь уж точно придётся действовать агрессивно, иного его люди не поймут. Так что он предложил установить перемирие до тех пор, пока из Испании не приедет представитель короля и Совета Индий, который решит дело окончательно. А до тех пор, мол, пусть Альмагро правит Куско. В обмен он просил отпустить своего брата Эрнандо — обещая, что сразу же отправит того в Испанию.
Альмагро задумался. Во-первых, он тоже предполагал, что решение метрополии в его пользу вероятно. Во-вторых — поверил в "Эрнандо уедет в Испанию", так как после пленения Атауальпы и выкупа того домой уже посылали. Пусть ясно, что Эрнандо Писарро нальёт там в уши Совету Индий про "Альмагро неправ во всём" — но его хотя бы не будет прямо тут.
Несмотря на недовольство своих соратников, Диего де Альмагро согласился на перемирие и освободил Эрнандо. Очень напрасно.
На самом деле Франсиско Писарро не собирался дожидаться эмиссара, конечно. Воспользовавшись небольшой передышкой, он подкопил силы под предлогом борьбы с мятежными инками — и отправил армию во главе со своими братьями к Куско. Причём армия то была не простая (обсудим позднее).
Это было уже в начале 1538. Альмагро в то время оказался болен, так что задачу "не пустить писарристов на юг" доверил Оргоньесу — а тот её провалил, не сумев перехватить противника на горном перевале.
Стало ясно, что скоро где-то возле Куско случится ещё одна битва, причём уж на этот раз никто никого жалеть не станет. И это судьбоносное сражение случится, конечно же: в следующей серии начнём обсуждать.
#конкиста@grand_orient #XVI_век@grand_orient
